Грибы в художественной литературе

[vcisch 231]

Лев Мей

 

      По грибы

 

Рыжичков, волвяночек,

Белых и беляночек

Наберу скорёшенько

Я, млада-младёшенька,

Что для свекра-батюшки,

Для свекрови-матушки:

Перестали б скряжничать -

Сели бы пображничать.

 

А тебе, постылому,

Старому да хилому,

Суну я в окошечко

Полное лукошечко

Мухомора старого,

Старого, поджарого...

Старый ест - не справится:

Мухомором давится...

 

А тебе, треклятому,

Белу-кудреватому,

Высмотрю я травушку,

Травушку-муравушку,

На постелю браную,

Свахой-ночкой стланную,

С пологом-дубровушкой

Да со мной ли, вдовушкой.

 

[Доцент 48 814]

Добрые стишки...)))

 

[vcisch 231]

Михаил Ломоносов

 

                        К И.И.Шувалову 

Спасибо за грибы, челом за ананас, 
За вина сладкие; я рад, что не был квас. 
Российско кушанье сразилось с перуанским, 
А если бы и квас влился в кишки с шанпанским, 
То сделался бы в них такой же разговор, 
Какой меж стряпчими в суде бывает спор. 
Я думал уж и так, что в брюхо ... забился, 
И, выпустить хотя, я чуть не надсадился. 

Между 1752 и 1753

[MikeR 22 306]

  "...В это время, задыхаясь,  спотыкаясь и чертыхаясь, старшина  Тараканов
продирался  по  кармановскому  ельнику.  За  ним  неторопливо шагал капитан.
Старшина шел зигзагами или, как  он говорил, "собачьим челноком", а  капитан
выдерживал прямую линию.
       Прямая капитанская линия привела к носовому платку, который лежал  на
траве. В уголочке платка был вышит маленький розовый поросеночек.
       -  Васькин фирменный знак,- заметил старшина
       Кажется,  дело  чрезвычайно  опасное,-  задумчиво  сказал   капитан.-
Платок - для нас.
       -  Платок платком,  а больше ни следочка.  Эх, сам ведь я  научил его
двигаться бесследно!
- Должен быть  след,- уверенно сказал  капитан,- Куролесов не  дурак,
он  должен  использовать  подручные  средства.  Уж  если  он оставил носовой
платок, он нам весь путь покажет.
       -   Не знаю,  какие у  него еще  остались подручные средства,- сказал
старшина.- Брюки, что ль, снимет? Иль ботинки?
-  Тебе-то было бы легче,- заметил капитан,- Протянул ус от дерева  к
дереву, на пару километров хватит.
       Старшина  закашлял,  достал  из  кармана  маленькую подзорную трубу и
принялся осматривать местность.  Он знал, конечно,  в каких случаях  капитан
переходит на "ты". В нехороших.
       -  Вижу подручное средство,-  доложил старшина.- Вон оно -  на дереве
висит.
       Шагах в тридцати от  них на сосне висел  гриб-масленок, нахлобученный
на сучок.
       -  Не белочка ли? - засомневался капитан Болдырев.
       -  Может, и белочка, а  скорее Васькина лапа. Они подошли к  масленку
и вдруг  увидели впереди,  на другой  сосне, новый  масленок. Старшина  снял
первый масленок с сучка и положил его  в кепку, снял второй и тут же  увидел
третий. Скоро в кепке его было уже десятка два отборных маслят, потом  пошли
подосиновики и подберезовики, два моховичка, пара хорошеньких белых.
       -  Вы что, солить их будете? - спросил капитан.
       -  Солить не солить, а на жарево тут наберется..."

 

Юрий Коваль. Промах гражданина Лошакова

[vcisch 231]

Евгений Долматовский

 

                      * * *

 

Видать, не для моей судьбы

Березовая дача.

Ходить с лукошком по грибы

Нелегкая задача.

 

Мой опыт в этом деле мал,

И в жизни, спозаранку,

Я слишком часто принимал

За белый гриб поганку.

1961

[vcisch 231]

 

Юлия  Друнина

Зима, зима нагрянет скоро...

Зима, зима нагрянет скоро, 
Всё чаще плачут небеса. 
Пошли на приступ мухоморы - 
Горит разбойная краса. 

С ножом - как тать!- под дождик мелкий 
Бреду на поиски опят. 
Свернувшись, в дуплах дремлют белки, 
Лисицы в норах сладко спят. 

Стал молчаливым бор отныне, 
И грусть разлита в тишине. 
Бреду одна в лесной пустыне, 
Кипенья лета жалко мне... 

Но вот другое обаянье 
Меня в другой берет полон. 
То обаянье увяданья - 
Осенний сон, осенний сон... 

1961

[Rannar 13 161]

Очень прикольная и вместе с тем познавательная детская книжка о грибах.

 

Путешествие в царство Базидии.pdf

[vcisch 231]

Игорь Шкляревский

 

                         * * *

 

Всё лето – рыболов,

    всю осень я – грибник.

Уже ворона мокнет на заборе,

а у меня – запас любимых книг!

 

и для друзей я насолил груздей,

ведро стоит в прохладном коридоре.

[Val cow 20 911]

Аркадий Сергеевич Бухов
«Грибной спорт»

 

"Грибной спорт"

Когда я в первый раз получил предложение пойти собирать грибы, меня поразил тот искус, который должен вынести каждый, принявший это скромное с виду предложение.

- Сегодня уж вы часов в девять ложитесь...

Привыкший вообще скептически относиться ко всем проектам видоизменить мой довольно неприглядный для чужого глаза режим, я очень удивился такому совету.

- Почему в девять? Это примета такая, что ли, грибная?

- Нет, так... Чем раньше, тем лучше.

- Может, тогда мне уж и обеда дожидаться не стоит?.. Сейчас половина третьего, до четырех дотяну, а потом книжечку на сон грядущий...

- Вы не смейтесь... Часов в шесть вставать надо...

- Может, не есть перед этим днем?

- Если у вас все шутки, тогда как хотите...

Я постарался уверить моих собеседников, что, судя по этим требованиям, я придаю завтрашней прогулке не только шутливое, а наоборот, планомерно-трагическое значение, но необходимость ложиться спать в тот час, когда у меня только начинается вечер, и встать, когда я только что разосплюсь, вызывала во мне непоборимый протест.

- А почему в шесть именно?

- Лучше... Все с утра ходят...

- Я понимаю, - пытался я логически обосновать свои возражения, - если бы это была рыбная ловля... Утром хороший клев, но ведь это грибы... Может быть, есть такие сорта, которые нужно часа два прикармливать и только после этого с восходом солнца они показываются из земли...

- Таких нет, - сухо ответили мне.

- Может быть, у грибов есть дежурные часы, когда их можно собирать?

- Что вы глупости-то говорите...

- А если это глупости, то гриб, который торчал в шесть часов утра, будет на том же месте и в двенадцать... Подрастет даже еще немного...

- Одним словом, вы не хотите идти?..

Это был слишком поспешный и недобросовестный вывод из моих слов; я опроверг его и предложил людям, надеющимся на свои силы, попытаться меня разбудить.

К девяти велел приготовить постель. Не знаю, как это распоряжение подействовало на мою горничную, не привыкшую к таким выходкам с моей стороны, но, во всяком случае, когда я вернулся домой во втором часу ночи, постель была сделана.

* * *

Несмотря на всю кажущуюся безнадежность этого предприятия, утром меня стали будить. Сопротивлялся я недолго, тем более что приемы, пущенные в ход для этого, отличались убедительной примитивностью. Одеяло, стащенное на пол, конечно, не могло сразу прекратить удовольствие сна, но грузно севший на ноги самый тучный из грибников немедленно уничтожил все надежды на дальнейший уют теплой постели; вылитая сверху холодная вода на шею тоже сильно способствовала тому, что через десять минут, хмурый и обиженный, я уже был одет и приготовлен ко всем ужасам грибного спорта.

Грибные места обычно находятся на расстоянии двух часов ходьбы от дачи. Если бы кто-нибудь вздумал выстроить ее около самого грибного места, его непременно уверили бы все знакомые, что грибы немедленно перекочевали куда-то в другой лес, к которому надо идти непременно два часа. Если грибы находятся рядом, то все же к ним идти надо с таким расчетом, чтобы заплутаться среди дач, попасть на железнодорожную станцию, четыре раза завязнуть в болоте и только после этого начать искать их. Почему это так - я не знаю, но существование такого обычая, я думаю, никто из потерпевших оспаривать не станет.

Резкое отличие грибного спорта от собирания ягод сразу сказывается на месте, когда грязные и усталые собиральщики почему-то сразу останавливаются около какого-нибудь корявого дерева и с криком бешеной радости начинают ползать по земле. Ягоду можно просто сорвать и положить в рот. Сделав это достаточное количество раз, сметливый человек отстает от своей компании, находит дорогу к даче и спокойно идет пить кофе и читать утреннюю газету. Если собиратель ягод достаточно состоятельный человек и ему не нужно сейчас же с собранными ягодами бежать на железнодорожную станцию, чтобы продать их какому-нибудь рассеянному пассажиру, он может ограничиться полуфунтом хорошей спелой клубники. Каждый грибник, наоборот, старается набрать такое количество грибов, чтобы вместе с тяжелой корзиной напоминать ту лошадь, которая в конце сезона повезет его дачную утварь в город. Ягоды просто едят; грибы едят немногие неосторожные люди, поэтому их нужно намариновать, нажарить, насушить, истолочь и еще что-то малодоступное некулинарному уму. Весьма возможно, что опытные хозяйки варят из них варенье или приготовляют сливочный крем. Поэтому каждый грибник старается нанести столько этой дряни, чтобы хозяйка, всплеснув руками, села на пол и заплакала от сознания, что у нее не хватит способов использовать все собранные грибы.

* * *

Совершенно неожиданно, когда я сорвал первый попавшийся мне под ноги гриб и с торжеством показал его своим спутникам, они единогласно и цинично засмеялись.

- Этот нельзя...

- Почему нельзя? Я же его первый нашел...

- Это вредный...

- Что значит вредный? Все грибы вредные. Я не привык рассматривать их как целебное средство от ревматизма или подагры, а если я его все-таки нашел...

- Нашли, так и бросьте... Это поганый...

- В природе нет ничего поганого.

- Ну, а это поганый!..

- Конечно, в пристрастном освещении... Может, вы и меня через десять минут назовете поганым... Впрочем, если я мешаю, я могу, конечно...

- Ну что вы обижаетесь... Вот видите, я сейчас нашел, это - белый гриб, дорогой и вкусный...

- Да, но он подозрительно похож на мой... Шляпка, ножка... Ага, я и другой нашел...

- Покажите-ка...

- Смотрите, пожалуйста... Красота какая - красный и белые точечки... Такие, наверное, маринуют.

- Мухомор.

- Что мухомор?

- Гриб ваш.

- Гриб? Это что - очень дорогой сорт?

- Их не едят.

- Что же, их в цемент заливают или ленточкой перевязывают, что ли?

- Выбрасывают просто...

- Знаете что, - сухо и уклончиво заметил я, - если каждый гриб, найденный мной, будет вызывать такие нелестные замечания, то...

- Да вы не каждый собирайте...

Этот выход мне окончательно понравился. Я с удовольствием стал ходить вместе со всеми и, встретив гриб, просто наступал на него ногой: правда, при таком обороте дела в мою корзину попали только какая-то оригинальная еловая шишка и сильно мешавший при ходьбе шнурок от ботинка, но я не рисковал вызвать порицание.

Оказалось все-таки, что этот риск был, потому что через полчаса порицание окружающих вылилось в открытую и шумную форму.

- Это черт знает что такое!.. Вы сейчас два белых гриба раздавили...

- Разве эти жертвы так кричали, - хмуро полюбопытствовал я, - что привлекли ваше внимание?

- Да вы бросьте шутить... Мы ходим, ищем, ползаем, а вы их ногами давите...

- Если вам не нравится этот способ, - миролюбиво предложил я, - я могу просто садиться на них: результаты будут одинаковы...

- Мы вас больше не будем брать с собой...

- Если бы вы вынесли это решение еще вчера, я был бы значительно больше доволен...

- Тоже... Ходит и мешает...

Так как это было самое точное определение моей работы в то время, я спорить не стал.

* * *

В тот же день на кухне, куда грибники со вздохом облегчения сваливают все набранное в лесу, происходит обычно короткий, но характерный разговор.

- Нанесли, черти... С жиру бесятся...

- Жарить, что ли, надо...

- Жарить... Подашь им на стол, морду воротить будут: сметана гадкая да масло горькое...

- Барыня к ужину велела...

- К ужину и зажарим. В лавке была? Масло купила? А грибы-то купила? Ну и жарь.

- Их и жарить? А эти?

- Ты еще у меня поговоришь - эти... Что купила, те и жарь. Эти, эти... Разговорилась... А как господа дохнуть будут с поганок да с мухоморов, тоже разговаривать будешь?

За ужином счастливые и заспанные грибники с жутко скрываемым чувством отвращения набрасываются на купленные в соседней лавке грибы и с умилением произносят:

- Сами собирали... Четыре часа ходили...

- Ах, какая роскошь... Неужели сами? - стоически-холодно удивляется случайный гость. - Скажите - такие грибы, и сами...

Добрых полчаса еще разговаривают о грибах и кончают только тогда, когда один из самых безнадежно засыпающих грибников тыкает с широкого размаха вилкой в подгорелые котлеты и двигает блюдо к гостю:

- Кушайте... Куште пжалста... Сами собирали...

В эти дни я совсем не выхожу к ужину.

1916

[navoznik 21]

не совсем художественное, но в "Других берегах" Набоков пишет про мать: 

 

"Любимейшим ее летним удовольствием было хождение по грибы. В оригинале этой книги мне пришлось подчеркнуть само собою понятное для русского читателя отсутствие гастрономического значения в этом деле. Но, разговаривая с москвичами и другими русскими провинциалами, я заметил, что и они не совсем понимают некоторые тонкости, как например то, что сыроежки или там рыжики, и вообще все низменные агарики с пластиночной бухтармой совершенно игнорировались знатоками, которые брали только классически прочно и округло построенные виды из рода Boletus, боровики, подберезовики, подосиновики. В дождливую погоду, особливо в августе, множество этих чудесных растеньиц вылезало в парковых дебрях, насыщая их тем сырым, сытным запахом - смесью моховины, прелых листьев и фиалкового перегноя,- от которого вздрагивают и раздуваются ноздри петербуржца. Но в иные дни приходилось подолгу всматриваться и шарить, покуда не сыщется семейка боровичков в тесных чепчиках или мрамористый "гусар", или болотная форма худосочного белесого березовика,

Под моросящим дождиком мать пускалась одна в долгий поход, запасаясь корзинкой - вечно запачканной лиловым снутри от чьих-то черничных сборов. Часа через три можно было увидеть с садовой площадки ее небольшую фигуру в плаще с капюшоном, приближавшуюся из тумана аллеи; бисерная морось на зеленовато-бурой шерсти плаща образовывала вокруг нее подобие дымчатого ореола. Вот, выйдя из-под капающей и шуршащей сени парка, она замечает меня, и немедленно лицо ее принимает странное, огорченное выражение, которое казалось бы должно означать неудачу, но на самом деле лишь скрывает ревниво сдержанное упоение, грибное счастье. Дойдя до меня, она испускает вздох преувеличенной усталости, и рука и плечо вдруг обвисают, чуть ли не до земли опуская корзинку, дабы подчеркнуть ее тяжесть, ее сказочную полноту.

Около белой, склизкой от сырости, садовой скамейки со спинкой она выкладывает свои грибы концентрическими кругами на круглый железный стол со сточной дырой посредине. Она считает и сортирует их. Старые, с рыхлым исподом, выбрасываются; молодым и крепким уделяется всяческая забота. Через минуту их унесет слуга в неведомое и неинтересное ей место, но сейчас можно стоять и тихо любоваться ими. Выпадая в червонную бездну из ненастных туч, перед самым заходом, солнце бывало бросало красочный луч в сад, и лоснились на столе грибы: к иной красной или янтарно-коричневой шляпке пристала травинка; к иной подштрихованной, изогнутой ножке прилип родимый мох; и крохотная гусеница геометриды, идя по краю стола, как бы двумя пальцами детской руки все мерила что-то и изредка вытягивалась вверх, ища никому неизвестный куст, с которого ее сбили"